вы бы мне сейчас очень не помешали. фиббер. или лета. фандж. том, которого нет. эш, эш обязательно. ножег, который внутри. так вы мне нужны, хоть бы приснились что ли.)
а вот так вот, бодрствуя в три часа ночи на ручных и 39 градусов в голове, можно и совсем уж разложиться. когда ты вынуждена не_спать (просто не выходит заснуть и болит всё тело), а тем более пытаться жить обычной жизнью с температурой тела "немного выше той, что немного выше обычной", мир тебе кажется не таким уж. не таким уж каким - сказать сложно, но что мир кажется - это факт. если и в нормальном состоянии мне иногда было сложно отличить сон от реальности и наоборот, то в этом положении провернуть эту элементарную операцию "отличения", которой обычно занималось подсознание, становится совсем уж трудно. я, наконец, понимаю, что жар - это что-то сродни бессоннице. впечатляющие ощущения. своеобразный кайф. но во время самого процесса ты вовсе не осознаешь, что это именно то, чего ты ещё не испытывал и всеми силами пытаешься избавляться от наваждений, потока мыслей и образов, которых ты в обычном состоянии боишься или просто не допускаешь. тебе вдруг кажется, что на улице тебя окликают, причем так, как тебя звал только один человек на свете, таким образом тебя своего рода оголяют перед полной народа улице, ты вроде бы не краснеешь и оборачиваешься, да, оборачиваешься, хотя отчётливо осознаешь, что человек, который мог тебя так назвать, никаким образом не может находиться за твоей спиной. сзади и правда никого нету, а когда тебе в пятый раз покажется голос и ты в пятый раз резко обернешься, на тебя подозрительно посмотрит воон та бабулька. а потом ты пресыщаешься сигаретами, понимаешь, не веря самой себе, что курение - зло, и находишь успокоение в ванильном Орбите. приползаешь домой и валишься на кровать, жалея о том, что нету дистанционноо управления, типа пульта, для компьютера, слушаешь cardigans, да, именно ту песню, и думаешь, само собой, именно про suxxsex, а потом тебе предлагают сосиски с кетчупом, и тебя, естественно, тянет блевать, а потом ты снова думаешь, теперь об алкоголе, и вообще начинаешь жалеть о том, что ты не мальчик, и вообще, а песня одна-одинешенька в плейлисте и ты неизбежно видишь кожаный салон раскаленного автомобиля, эти обжигающие татуировки и привкус крови, да, соль на губах и дышать очень холоднотепло, холодно дышать, в голове мелькают дайри, какой бред, эту соль на губах я помню у кого-то родного и рыжего, а cardigans играют, и я никак не могу выбрать себе роль, но в конце концов какая разница, время не ждет, а на губах соль, и тебе не хочется додумывать, пусть так и останется, пусть, их кожа с кожей сидений, их влажные татуировки и раскаленные мертвые поры авто. мысль замирает и только белый свет, а потом ты просыпаешься, тянешься за градусником, пять минут молишься, крепко прижав правую руку к телу, видишь, что как было на нем 35 когда ты встряхнула, так 35 и осталось, нервно хихикаешь, надеясь, что хотя бы не очень похожа на мертвеца, ползёшь в ванную, видишь в зеркале подобие жуткого похмелья и отпечаток маминой помады на виске, долго полощешь рот и чистишь зубы десять минут, десять минут не концентрируясь ни на одной, пролетающей мимо и задевающей уши, мысли, с ужасом разглядываешь свои ногти...а в 17-30 ты сидишь на лавочке и понимаешь, как это прекрасно - вот так сидеть и курить, любуешься маникюром и понимаешь, что ванильный Орбит - всему дерьму дерьмо, а если не съешь хот-дог - умрёшь. пусть ты всё ещё бледна и глаза блестящие такие, пусть к врачу сходить надо. а через полчаса понимаешь, что ночью чуть не поймала за хвост тайлера.
ты идёшь так же легко, как я дышу. а я почти не дышу, ты так легко идёшь. давай просто поговорим, поговорим не произнеся ни слова. ах сколько выдуманных, выдуманных чувств. пластмассовых, пластмассовых переживаний. если бы всё было так, как есть на самом деле, меня бы тут не было, меня бы не было вообще, ах, у этих слов привкус крови. сколько, сколько их пустых. пустых-пустых, белым-бело, густо-густо, нечем дышать. как это всё сложно и просто, просто-просто-просто до боли, до боли, до боли просто, как это ярко и тускло, ярко и тускло, как хочется плакать. часто хочется плакать, редко. иногда кажется, что всё, меня разорвёт изнутри, так больно-больно, дико тяжело, но не пророню ни слезинки. да что говорить, всё пустое, пустое, пустое, пфф. что моё по сравнению с настоящим? пусть даже с псевдонастоящим? ноль. так больно-больно и хочется плакать, наверное, потому что жалко себя. но я не плачу. это вам кажется что я девочка. я кусок металла. нержавеющей стали.
какая-то грусть ни о чём. экзистенциальная. противное слово, воняет стерильностью. грусть ни о чем - грусть о том, чего у тебя нет. о том, чего тебе не хватает. представьте уходящий за горизонт ряд абсолютно одинаковых зубочисток. одна из них короче остальных ровно на миллиметр. портит вид, гадина. я смотрю на неё и грущу экзистенциальной, стерильной грустью. и никак, никак не хочу узнавать в ней себя.
твой город без окон в домах снится мне слишком часто. мощёные улицы и серые фонари. и ты. только я не могу понять и мне немного больно. как будто тебя уже нет. а я хочу тебя слышать, тебя чувствовать. я не буду просить о помощи. я буду молчать. я хочу чтобы ты была.
не знаю, почему вижу тебя с темными волосами. всегда.
иногда бывает, что открываешься. рвешь грудную клетку, выкладываешь карты на стол, вытаскиваешь всё из карманов. бывает, что ты весь как на ладони, а этого не заметил. этого не заметил никто. никто, да ещё ты. бывает, что ты сам достаёшь из-за ребер сердце и подносишь его к чужому уху. бывает даже так, что его биение могут услышать. но чаще ты держишь сердце пока оно не охладеет. а потом убираешь на место, холодное, холодное сердце. и уходишь. а бывает что ты кладешь своё вновь потеплевшее сердце прямо перед ним, на письменный стол. и он его видит, поцарапанное, несчастное на вид. и ты боишься, что он до него дотронется, а он в свою очередь знает об этом твоём страхе. или думает, что знает. не понимает того, что знает. и вот так и идёт, твоё сердце на столе перед ним, он греет его взглядом, оно слегка трепещет и холодеет, неизбежно холодеет. может, не так быстро, но...главное не дотрагиваться.
когда ты говоришь человеку что-то, что не является правдой, но и лестью тоже не является, когда ты просто хочешь произнести те или иные слова по отношению к, как тебе кажется, подходящему субъекту, ты будто говоришь эти слова самому себе. часто я не чувствую того, в чем "признаюсь". прискорбно, но правда. "мне хорошо с тобой", "я думаю о тебе всё время" и сантименты вроде "я тебя люблю" - фальшивки. просто в голове всплывают неправдоподобные истории любви и думается "а чем я хуже?". может показаться, что я не верю в такие высокие вещи как любовь, дружба, нежность какая-то..нет. я верю. просто я не верю словам. пусть они будут. слова во имя слов. только давайте не обманывать самих себя.